Orginalus tekstas
Андрей Макаревич - Пооткрыли вновь церквей
Пооткрыли вновь церквей, будто извиняются,
И звонят колокола в ночь то там, то тут.
Только Бога нет и нет, ангел не является,
Зря кадилом машет поп и бабушки поют.
А Бог оставил нам в наказ старые инструкции,
Почерневший образок, высохший елей.
Ну а сам покинул нас после революции
И теперь - в других краях, где живут светлей.
Мимо кассы, чтоб быстрей, взял портвейн "Таврический",
Возвращаюсь и смотрю, - верится с трудом, -
Кто-то в черном у дверей смотрит иронически, -
Отпираю дверь ключом, приглашаю в дом.
То ль виденье, то ль обман, то ль к беде, то ль к радости,
То ль плевать через плечо, то ли голосить?
Достаю второй стакан, набираюсь храбрости, -
Мне так много у него следует спросить.
Я давно другим не лгал, врать вообще не хочется,
Только вот не врать себе - во сто крат трудней.
Я хочу спросить у Вас, Ваше одиночество,
Как бы веру сохранить и что мне делать с ней?
А еще вопрос такой: каково покойникам?
Отчего маршрут туда день и ночь открыт,
Но в конце не ждет покой с тихим светлым домиком,
Не хранят меня глаза Ваших Маргарит?
Я бы был ужасно рад слышать Ваше мнение!
Только молча гость сидел, попивал вино,
Да смотрел программу "Взгляд", депутатов прения...
На часы взглянув, зевнул и вылетел в окно...
И в раскрытое окно ночь глядит загадочно.
Дыры звезд на платье тьмы – драный материал.
Дел, как видно, у него без меня достаточно,
Ну а может он, как я, силы утерял...
Ну а может он, как мы, знанье утерял...
Ну а может он, как мы, веру утерял...
Lotyniškas tekstas
Andrej Makarevich - Pootkryli vnov' cerkvej
Pootkryli vnov' cerkvej, budto izviniajutsia,
I zvoniat kolokola v noch' to tam, to tut.
Tol'ko Boga net i net, angel ne javliajetsia,
Zria kadilom mashet pop i babushki pojut.
A Bog ostavil nam v nakaz staryje instrukcii,
Pochernevshij obrazok, vysohshij jelej.
Nu a sam pokinul nas posle revoliucii
I teper' - v drugih krajah, gde zhivut svetlej.
Mimo kassy, chtob bystrej, vzial portvejn "Tavricheskij",
Vozvrashhajus' i smotriu, - veritsia s trudom, -
Kto-to v chernom u dverej smotrit ironicheski, -
Otpiraju dver' kliuchom, priglashaju v dom.
To l' viden'je, to l' obman, to l' k bede, to l' k radosti,
To l' plevat' cherez plecho, to li golosit'?
Dostaju vtoroj stakan, nabirajus' khrabrosti, -
Mne tak mnogo u nego sledujet sprosit'.
Ja davno drugim ne lgal, vrat' voobshhe ne khochetsia,
Tol'ko vot ne vrat' sebe - vo sto krat trudnej.
Ja khochu sprosit' u Vas, Vashe odinochestvo,
Kak by veru sohranit' i chto mne delat' s nej?
A jeshhe vopros takoj: kakovo pokojnikam?
Otchego marshrut tuda den' i noch' otkryt,
No v konce ne zhdet pokoj s tihim svetlym domikom,
Ne khraniat menia glaza Vashih Margarit?
Ja by byl uzhasno rad slyshat' Vashe mnenije!
Tol'ko molcha gost' sidel, popival vino,
Da smotrel programmu "Vzgliad", deputatov prenija...
Na chasy vzglianuv, zevnul i vyletel v okno...
I v raskrytoje okno noch' gliadit zagadochno.
Dyry zvezd na plat'je t'my – dranyj material.
Del, kak vidno, u nego bez menia dostatochno,
Nu a mozhet on, kak ja, sily uterial...
Nu a mozhet on, kak my, znan'je uterial...
Nu a mozhet on, kak my, veru uterial...